Рамин вспыхнул и замолчал.

— Нет, друзья, — сказал я, — если кочевники подойдут к стенам Пауса нам придется на время забыть об убийстве Марона. Не годится нам воинам замышлять недоброе, когда страна в опасности.

После удара первого вечернего колокола мы с Пошуном направились в город. Друзья побоялись отпускать меня без провожатого. Конечно, одного человека для охраны было маловато, но и тащить всех на тот свет, было глупо. Все мы в руках богов и, если суждено мне будет сложить сегодня голову, значит, так тому и быть. Все остальные должны были укрыться в лагере и приготовиться к любым неожиданностям. Несмотря на то, что Фурон предъявил особый знак заговорщиков, я не мог до конца поверить в его добрые намерения. Все-таки он был посланником Гамона, а этого господина я считал своим личным врагом. Бибону о встрече с гвардейцем я ничего говорить не стал. Его буйный нрав мог сыграть с нами злую шутку, так что пусть пока остается в неведении.

Из леса я вышел один. С Пошуном мы сразу договорились, что пойдем порознь и в город войдем, как совершенно незнакомые люди. Слишком быстро гвардейцы обнаружили мое убежище в лесу, и я боялся, что тропинки, ведущие к святилищу, находятся под наблюдением.

Саму дорогу в Паус я запомнил плохо. Погруженный в свои мысли я шел ничего не замечая вокруг. Обдумывая предстоящую встречу с Фуроном, я пытался понять, почему он не стал откровенно говорить со мной в храме и вызвал в город. Или гвардеец боялся, что нас могут подслушать или, хотел показать мне что-то, что оставил в гостинице. Что-то или кого-то. Возможно, из столицы тайно прибыл человек, который не хотел, чтобы о нем судачили местные жители. Если со мной с глазу на глаз хотел переговорить таинственный посланник, это многое объясняло.

Гостиницу «Старый стражник» я нашел сразу. Она притулилась с самого края базара под лестницей, ведущей в купеческий квартал. Начиная с третьего пролета, ступени переходили прямо на крышу двухэтажного здания. На центральной площади почти все пространство было отдано под торговлю, поэтому если владельцу удавалось втиснуть на свободное место харчевню или гостиницу это считалось большой удачей. Обычно такие люди либо были невероятно богаты, либо имели большое влияние в Паусе. Значит и комнаты, и еда в «Старом стражнике» были самыми лучшими. Ничего удивительного не было в том, что посланник Гамона решил остановиться в таком месте. Денег у гвардейцев всегда было предостаточно.

Перед входом я быстро огляделся, пытаясь обнаружить за собой слежку, но никаких соглядатаев не заметил. Вокруг было столько народа, что определить среди торговцев и простых горожан людей Гамона не представлялось возможным. Пошуна я тоже не увидел.

Недолго думая я толкнул дверь и вошел в полутемное помещение. Ко мне сразу кинулся мальчишка слуга.

— Что желает, господин?

— Я ищу гвардейца Фурона, — ответил я, с интересом осматривая обеденный зал, — говорят, он остановился в этой гостинице.

Большинство столов было занято горожанами и купцами, прибывшими по торговым делам. В зале было шумно. Здесь обмывали сделки и удачные покупки, пили пиво, ели лепешки со шкварками, пробовали молодой сыр и обсуждали последние новости. Возле камина я разглядел двух дворян одетых в черное, а у лестницы, ведущей на второй этаж, заметил еще одного. Скорее всего, это были люди Фурона. На меня они даже не взглянули.

— Да, господин, — затараторил мальчишка, — его комната на втором этаже слева от лестницы.

Я сунул ему в руку медную монетку.

— Покажи.

Мальчишка поклонился и побежал вперед. Я последовал за ним.

На втором этаже в узком коридоре нас встретил еще один одетый во все черное гвардеец. Завидев меня, он кивнул в знак приветствия и посторонился, давая дорогу. Наверно дворянин видел меня на храмовой поляне, но я его не узнал.

— Сюда, господин, — мальчишка проскользнул мимо воина, в очередной раз низко поклонился и указал на нужную дверь.

Я постучал и сразу вошел.

Комната Фурона оказалась просторной и светлой. Летом темнело поздно и сейчас опускающееся за горы солнце освещало ее неровным красноватым светом. Единственное большое квадратное окно выходило прямо на площадь, поэтому звуки базара отчетливо доносились до меня. Наверно по ночам они сильно беспокоили постояльцев, но тем, кто шел по делам в Паус выбирать не приходилось. Шумно, зато до торжища рукой подать.

В гостях у Фурона собралось много людей. К моему удивлению помимо черных гвардейцев здесь было несколько дворян, одетых в обычную разноцветную одежду. Судя по всему, они прибыли недавно, потому что их плащи и сапоги были покрыты дорожной пылью. Все они столпились возле длинного прямоугольного стола, на котором были разложены какие-то бумаги и карты. Воины о чем-то увлеченно спорили, но при моем появлении замолчали и с интересом уставились на меня. Все кроме одного. Высокий дворянин в зеленом склонился над картой и был так занят делом, что не обратил на меня никакого внимания.

— Здравствуйте, — сказал я, слегка наклонив голову в знак приветствия.

Вперед выступил незамеченный мной ранее Фурон. Судя по всему, он не принимал участия в совете, а просто стоял у двери. Возможно, охранял присутствующих вельмож.

— Тибон из Регема, — громко представил он меня.

Услышав мое имя, человек до этого стоящий ко мне спиной медленно повернулся. Ледяные мурашки пробежали у меня по спине при взгляде на дворянина. Мысли мои еще путались, а тело уже среагировало на опасность. Недолго думая я выхватил меч и бросился вперед. Гамон с неожиданным проворством переместился в сторону, уходя с линии атаки, и что-то быстро сказал. Кровь так стучала у меня в висках, что я ничего не расслышал, зато гвардейцы поняли своего командира с полуслова. Наверно я и двух шагов не успел сделать, как охрана повисла у меня на плечах. Я попытался стряхнуть их с себя, но из этого ничего не получилось. Преодолевая колоссальное сопротивление, я сумел сделать еще один шаг, но в следующее мгновение меня повалили на пол. Несколько здоровяков навалились на меня сверху, а один с трудом разжал пальцы и вытащил из моей руки меч, едва не вывихнув мне при этом запястье. Мой магически жезл во время драки выскользнул из-за пояса и откатился в сторону.

— Бешенный какой, — сказал кто-то, — это точно Тибон?

Гамон наклонился и с интересом уставился на меня.

— Да это он, — сказал вельможа и выпрямился, — поднимите его.

Меня рывком подняли на ноги. Я попробовал вырваться, но из этого